Неточные совпадения
«Я
отношусь к людям слишком требовательно и неисторично. Недостаток историчности суждений — общий порок интеллигенции. Она говорит и пишет об
истории, не чувствуя ее».
— Я
отношусь к Лиде дружески, и, естественно, меня несколько пугает ее
история с Макаровым, человеком, конечно, не достойным ее. Быть может, я говорил с нею о нем несколько горячо, несдержанно. Я думаю, что это — все, а остальное — от воображения.
И было забавно видеть, что Варвара
относится к влюбленному Маракуеву с небрежностью, все более явной, несмотря на то, что Маракуев усердно пополняет коллекцию портретов знаменитостей, даже вырезал гравюру Марии Стюарт из «
Истории» Маколея, рассматривая у знакомых своих великолепное английское издание этой книги.
«Оффенбах был действительно остроумен, превратив предисловие
к «Илиаде» в комедию. Следовало бы обработать в серию легких комедий все наиболее крупные события
истории культуры, чтоб люди перестали
относиться к своему прошлому подобострастно — как
к его превосходительству…»
— Городок наш милый
относится к числу отодвинутых в сторону от путей новейшей
истории, поэтому в нем много важного и ценного лежит нетронуто, по укладкам, по сундукам, ожидая прикосновения гениальной руки нового Карамзина или хотя бы Забелина.
—
История относится к человеку суровее, жестче природы. Природа требует, чтоб человек удовлетворял только инстинкты, вложенные ею в него.
История насилует интеллект человека.
После этой
истории Катерина Васильевна долго была грустна; но грусть ее, развившаяся по этому случаю,
относилась уже не
к этому частному случаю.
Грановский и все мы были сильно заняты, все работали и трудились, кто — занимая кафедры в университете, кто — участвуя в обозрениях и журналах, кто — изучая русскую
историю;
к этому времени
относятся начала всего сделанного потом.
Я совершенно отрицательно всегда
относился к этическому формализму Канта,
к категорическому императиву,
к закрытию вещей в себе и невозможности, по Канту, духовного опыта,
к религии в пределах разума,
к крайнему преувеличению значения математического естествознания, соответствующего лишь одной эпохе в
истории науки.
Большая часть моих книг
относится к философии
истории и этики,
к метафизике свободы.
Все, мной написанное,
относится к философии
истории и этике, я более всего — историософ и моралист, может быть, теософ в смысле христианской теософии Фр.
Он вкратце рассказал известную нам
историю, поскольку она
относилась к нему.
Его говорок звучал в светлой, залитой солнцем комнате спокойно и ровно. Мать уже много слышала таких
историй и никогда не понимала — почему их рассказывают так спокойно,
относясь к ним, как
к чему-то неизбежному?
— Это — ваше дело, лишь бы вы
к истории масонства не
отнеслись так же небрежно, как
отнесся Аггей Никитич
к ритуалу, — проговорил аптекарь не без ядовитости, которую, впрочем, постарался смягчить доброю улыбкой.
К истории сына Порфирий Владимирыч
отнесся довольно загадочно.
В самом деле, ведь стоит только вдуматься в положение каждого взрослого, не только образованного, но самого простого человека нашего времени, набравшегося носящихся в воздухе понятий о геологии, физике, химии, космографии,
истории, когда он в первый раз сознательно
отнесется к тем, в детстве внушенным ему и поддерживаемым церквами, верованиям о том, что бог сотворил мир в шесть дней; свет прежде солнца, что Ной засунул всех зверей в свой ковчег и т. п.; что Иисус есть тоже бог-сын, который творил всё до времени; что этот бог сошел на землю за грех Адама; что он воскрес, вознесся и сидит одесную отца и придет на облаках судить мир и т. п.
— Это не может быть, — сказал директор, — чтобы вы все были так безнравственны, низки, чтобы желать подвергнуть себя такому грубому наказанию. Я уверен, что между вами есть благородные, возвышенные характеры, и начальство вполне полагается на их благородство: я
отношусь теперь с моим вопросом именно только
к таким, и кто истинно благороден, кто мне объяснит эту
историю, тот поедет домой сейчас же, сию же минуту!
Дальнейшие подробности внутреннего устройства рыб
относятся уже
к натуральной
истории.
— Вино-с это
историю имеет!.. — произнес Янсутский, обращаясь более
к Тюменеву. — Оно еще существовало, когда англичане брали Гибралтар. Как вы находите его? — заключил он,
относясь уже
к Бегушеву.
Искусство
относится к жизни совершенно так же, как
история; различие по содержанию только в том, что
история говорит о жизни человечества, искусство — о жизни человека,
история — о жизни общественной, искусство — о жизни индивидуальной.
Открывалась книжка обыкновенно стихами; потом следовала какая-нибудь статья в прозе, затем очень часто письмо
к издателям; далее опять стихи и проза, проза и стихи. В средине книжки помещались обыкновенно «Записки о российской
истории»;
к концу
относились «Были и небылицы». Каждая статья обыкновенно отмечалась особым нумером, как ныне главы в бесконечных английских романах, и число статей этих в разных книжках было весьма неодинаково. В первой их 33, в V — 11, в X — 17, в XV — 7, в XVI — 12 (41).
(47) См. Старчевского «Литература русской
истории до Карамзина», стр. 218. В биографии Чеботарева, в «Словаре проф. Моск. унив.», г. Соловьев говорит неопределенно: в это время Чеботарев занимался выписками из летописей. По ходу его изложения это может
относиться к 1782–1790 годам. Промежуток довольно значительный.
Хотя, собственно, разбор «Записок о русской
истории» мало
относится к самому журналу, но я скажу несколько слов об их характере, так как в этом сочинении отразились воззрения императрицы Екатерины, принимавшей столь близкое участие в издании «Собеседника».
«Не ранее 1033 года Ярослав успел изгнать Святополка из Киева», — положительно утверждает г. Жеребцов; между тем в самом кратком учебнике русской
истории вы найдете, что бегство и смерть Святополка
относятся к 1019 году.
Поэтому наукой о религии возможно заниматься, при известной методологической тренировке или школе, не имея внутренне никакой религиозной одаренности,
относясь к фактам религиозной
истории как коллекционер, собирающий, примерно, бразильских бабочек или редких жуков.
Вращаясь в кружке тревожных и беспристальных людей, Висленев попал в
историю, которую тогда называли политическою, хотя я убеждена, что ее не следовало так называть, потому что это была не более как ребяческая глупость и по замыслу, и по способам осуществления; но,
к сожалению,
к этому
относились с серьезностью, для которой без всякого труда можно бы указать очень много гораздо лучших и достойнейших назначений.
Философия никогда серьезно не ставила проблемы конца
истории и мира, даже теология не
относилась к ней достаточно серьезно.
В это время Париж сильно волновался.
История дуэли Пьера Бонапарта с Виктором Нуаром чуть не кончилась бунтом. Дело доходило до грандиозных уличных манифестаций и вмешательства войск, Герцен ходил всюду и очень волновался. Его удивляло то, что наш общий с ним приятель Г.Н.Вырубов как правоверный позитивист, признающий как догмат, что эра революции уже не должна возвращаться, очень равнодушно
относился к этим волнениям.
В настоящий момент мне трудно ответить и самому себе на вопрос:
отнесся ли я тогда
к"Отцам и детям"вполне объективно, распознал ли сразу огромное место, какое эта вещь заняла в
истории русского романа в XIX веке?
Но в этот же трехлетний период я сделался и публицистом студенческой жизни, летописцем конфликта"Рутении"с немецким «Комманом». Мои очерки и воззвания разосланы были в другие университеты; составил я и сообщение для архилиберального тогда «Русского вестника». Катков и Леонтьев сочувственно
отнеслись к нашей «
истории»; но затруднились напечатать мою статью.
— Они совсем не загадочные, мой друг, — ответил доктор, — когда я узнал из
истории литературы, что гений Шекспира был оценен его соотечественниками лишь два века спустя после его смерти, когда я читал о страданиях и лишениях великих людей: Гомера, Данте, Торквато-Тассо, Велисария, Овидия, умершего в изгнании, Мильтиада, окончившего свои дни в темнице, и всех других, которых я не перечисляю — я сам тоже подумал, что слава — это дым, и был готов
относиться к ней с таким же, как ты, презрением…
Если бы эта тетрадь Алфимова сохранилась бы до настоящего времени, она была бы драгоценным материалом для обрисовки нравов той эпохи,
к которой
относилась. Это было собрание не только финансовых, но и семейных тайн многих выдающихся и известных лиц Петербурга, в ней была
история их кредитоспособности, фамилии и адреса содержанок женатых людей и кандидаток в них. В этой тетради была канва для всевозможного рода шантажа, по которой искусный и беззастенчивый человек мог вышивать желательные для него узоры.
Он по-иному
относится к Западной Европе, он — патриот Европы, а не только России, по-иному
относится к петровскому периоду русской
истории, он писатель петербургского периода, художник Петербурга.
Женщины, всегда игравшие первую роль в
истории Польши, и теперь уже начинали делать почин сближения с русскими и далеко не враждебно
относились к ухаживанию поклонников-москалей.
Если бы
история имела дело с внешними явлениями, постановление этого простого и очевидного закона было бы достаточно, и мы бы кончили наше рассуждение. Но закон
истории относится к человеку. Частица материи не может сказать нам, что она вовсе не чувствует потребности притягиванья и отталкиванья, и что это неправда; человек же, который есть предмет
истории, прямо говорит: я свободен и потому не подлежу законам.
И с этим они все разошлись, и
к вечеру того же дня
история эта уже была почти позабыта; все были успокоены, и все отошли ко сну своему тихо, мирно и безмятежно. Не так
отнесся к этому дню только один Туберозов.
Разрешение вопроса о свободе и необходимости для
истории, перед другими отраслями знания, в которых разрешался этот вопрос, имеет то преимущество, что для
истории вопрос этот
относится не
к самой сущности воли человека, а
к представлению о проявлении этой воли в прошедшем и в известных условиях.
Но в то время,
к которому
относятся мои воспоминания, в числе современников Трубецкого было несколько таких губернаторов, которых не позабудет
история.
Такова, в своих главных чертах,
история цивилизации Старого Города, с которою коренные его обитатели должны были встречать все явления позднейшей эпохи и
относиться к ним по мере своего разумения.
Я хочу рассказать об одном покушении князя Трубецкого вторгнуться в область
истории и о том, кто его на это навел и кто его от этого отвел… Все это
относится к тому же боевому времени.